БОГОСЛОВИЕ В КРАСКАХ

Византия, 726 год, многолюдная площадь перед императорским дворцом. Случайные прохожие оказались свидетелями невиданного зрелища: из дворца вышел гвардейский офицер, приставил лестницу к воротам, взобрался наверх и начал колотить своим боевым топориком прямо в самый Лик иконы Христа Вседержителя, которая украшала дворец и была особенно почитаема в народе...

Вмиг собралась возмущённая толпа: офицера-святотатца стащили вниз и, несмотря на его отчаянные крики о том, что он выполняет приказ самого императора, избили до смерти. Так трагично началась одна из самых драматичных и малоизвестных страниц в истории православия, которая получила название иконоборчества.

Сегодня, когда мы по обыкновению молимся в церкви или перед домашними иконами, когда гармоничная и проникновенная Троица Рублёва олицетворяют для мира духовную красоту православия, нам трудно предположить, что ради почитанияикон проливалась кровь, бушевали политические страсти и затрагивались самые тонкие вопросы христианского богословия.

Согласно преданию, первую икону написал ещё при жизни Богородицы апостол Лука, прямо на доске обеденного стола. Самые древние христианские церкви тоже уже украшались изображениями Христа в виде Доброго Пастыря, несущего овцу на плечах, встречались также изображения Святой Девы с Младенцем на руках. Знатные состоятельные семьи очень дорожили своими семейными иконами: их приносили в церковь на богослужение, ставили на специальную подставку (так в храме возник иконостас), а потом уносили домой. Самым почитаемымиконам общенародно молились во времена эпидемий и нашествия врагов. Однако уже в раннем средневековье в Византии культ почитания икон вышел далеко за рамки разумного поклонения: некоторые священники служили литургию вместо престолов на досках икон, соскабливали краску с образов и добавляли в Чашу со Святыми Дарами (видимо, так с их точки зрения «усиливалась благодать» Причастия), а своим духовным чадам рекомендовали брать в восприемники при крещении не смертных грешных людей, а иконы наиболее почитаемых святых. Тут же подоспела и мода, всегда быстро и услужливо реагирующая на веяния времени: придворные щёголи красовались в одеждах, украшенныхликами святых, а у одного самого «продвинутого» сенатора даже имелась тога, вся расшитая сценами жизни Иисуса Христа. Понятно, что в среде богословов такие перекосы благочестия вызвали тревогу, ведь люди начали фанатично чтить не первообраз на иконе, а саму икону, сам материал, из которого она была сделана, – здесь уже легко просматривалась связь с язычеством. Вспомнился и Ветхий Завет, предписывающий заповедь «не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху… не поклоняйся им и не служи им»(Исх. 20:4-5). А поскольку в Византии именно император считался защитником веры, обеспокоенные иерархи обратились к Льву ІІІс просьбой ограничить неуёмное иконопочитание.

Однако тот не стал тратить время на катехизацию верующих и богословские лекции населению, а сразу начал действовать по жёсткому принципу «взять и запретить». Иконы отнимались и сразу же уничтожались топорами или пламенем костра, в храмах фрески замазывались или соскабливались со стен, даже со страниц дорогих рукописных книг вырезались изображения святых или вырывались целые страницы. Кроме того, император легко сообразил, что под идею неповиновения его приказу легко можно пополнить казну: достаточно было объявить монастырь гнездом иконопочитателей – как его можно было закрыть и конфисковать всё имущество, а неугодных правителю аристократов или богатых купцов – казнить и тоже отправить в бюджет всё их добро.

Особенный размах иконоборчество получило в правлениеимператора Константина V: он не поленился для придания богословского обоснования своих репрессий созвать даже так называемый иконоборческий собор 754 года. Так как собор претендовал на статус Вселенского, на него должны были приехать не только епископы-иконоборцы, послушные императорской воле, но и другие иерархи восточных церквей, защищавшие иконы.

|

Таких прямо с корабля встречала специальная делегация, которая любезно препровождала их до самого дворца, где они оказывались заключенными под стражу.

|

Неудивительно, что после подобных предусмотрительных мер собор провозгласил императора Константина «тринадцатым апостолом», а всех иконопочитателей предал анафеме. Вдохновлённый «благословлением небес», новоявленный апостол взялся за дело с государственным масштабом: защитникам или хранителям икон выкалывали глаза, жгли бороды и вырезали на лицах клейма; под свист и улюлюканье довольной толпы иноков и инокинь до изнеможения, как лошадей, гнали по ипподрому, подстёгивая ударами бича. Это зрелище зловеще напоминало времена Древнего Рима, когда языческие императоры устраивали показательные мучения христиан на аренах.

Однако в эти тяжелые времена в защиту почитания икон был написан один из самых важных богословских трудов: «Точное изложение основ православной веры», автором которого неожиданно стал человек, служивший министром при мусульманском дворе сирийского халифа, один из Отцов Церкви – Иоанн Дамаскин. С историей этого святого связывают возникновение одного из очень необычных образов Богородицы – «Троеручица». Согласно житию, чтобы помешать Иоанну писать труды в защиту икон, от его имени написалиподложное письмо, в котором министр будто бы предлагал византийскому императору свою помощь в захвате Дамаска. Это письмо и ответ на него императора были переадресованы халифу. Иоанна прилюдно покарали отсечениемкисти «преступной» правой руки, которая была повешена на городской площади. Спустя некоторое время Иоанн получил отсеченную десницу обратно и, затворившись у себя, приложил кисть к руке и стал молиться перед иконой Богородицы. Через некоторое время он заснул, а проснувшись, обнаружил, что рука чудесным образом приросла. В благодарность за своёисцеление Иоанн приложил к иконе сделанную из серебра руку, которая и воспроизводится на многих списках иконы, получившей именование «Троеручица». Также в благодарность об исцелении Иоанн Дамаскин написал песнопение «О Тебе радуется…». Именно Иоанн удачно сформулировал обоснование почитания икон, позднее использованное Седьмым Вселенским собором 787 года в Никее, который с позиций духовенства всего христианского мира восстановил иконопочитание: «Ибо честь, воздаваемая образу, переходит к первообразному, и покланяющийся иконе покланяется существу изображённаго на ней».

Тем не менее даже после Седьмого Вселенского собора иконопочитание восстановилось не сразу. Только после прихода к власти императрицы Феодоры, правившей вместо своего малолетнего сына,был установлен и впервые совершён (11 марта 843 года) чин провозглашения вечной памяти ревнителям православия и анафематствования еретикам, совершаемый в православной церкви и до нашего времени в первое воскресенье Великого поста («Торжество Православия»). С тех пори до наших дней сохранился обычай не только молиться перед храмовыми иконами, но и благочестивая и по-семейному теплая, интимная традиция благословлять образом своих родных и любимых людей: на вступление в брак, на путешествие, на службу в армии и другие важные события. И неслучайно только что обвенчанные новобрачные идут от алтаря с парными иконами Богоматери и Спасителя в руках – это видимые миру символы образования их личной семьи, своей маленькой «домашней церкви».