ОДНАЖДЫ ПЕРЕД ЛИТУРГИЕЙ

«А вы поговорите с Соболевским, у него историй во-от та-а-к!» — N перечеркнула ладонью шею под самым подбородком, предлагая нам героя для репортажа. И мы повелись, но не только на героя, а на главный хор Белорусского Экзархата целиком. Екатерина Осовская встретилась с Архиерейским хором Свято-Духова кафедрального собора, чтобы узнать, как живёт коллектив, который собирается приехать на гродненский фестиваль во второй раз.

 ЧТО ГЛАВНОЕ В КОМАНДЕ 

До начала поздней Литургии в Свято-Духовом соборе Минска часа два, а по храму уже разносится многоголосое пение. Правда, пока в записи. Но совсем скоро прихожане вновь услышат вживую знакомое и любимое исполнение хористов. К слову, услышат их и в феврале на XVII Международном фестивале православных песнопений «Коложский Благовест».

— В этом году в Гродно поедем красивыми: у нас обновление гардероба, – обращает внимание на концертные костюмы регент Виталий Соболевский и вспоминает февраль 2016-го. Тогда коллектив участвовал в юбилейном фестивале, стал лауреатом первой степени. С тех пор прошло почти два года, и у архиерейского хора много новых побед. В числе наиболее значимых – первая премия на Международном фестивале православных песнопений в польской Хайновке. Там хор выступал в прошлом году. Лучшим солистом фестиваля признали тоже участника этого коллектива, Владислава Витушко.

— Я сам не ожидал, — улыбается Владислав. — Когда меня вызвали на сцену, не сразу даже сообразил, что речь идет обо мне. Растерялся.

Владиславу 22. Он студент Белорусской государственной академии музыки. В архиерейском хоре – самый молодой исполнитель. «”Малой” его даже называем», – говорит руководитель коллектива. К слову, Виталий и Владислав – лучшие друзья. Они родились с разницей в пять лет, и это, говорят, совсем не чувствуется. «А было время, когда он меня на «вы» называл, а сейчас и поучить может», – улыбается Виталий.

А началось все с телефонного звонка.

— На другом конце провода был мой товарищ, который в то время уже пел в хоре у Виталия, — рассказывает Владислав. — Его вопрос – «не хочешь ли попробовать петь в церковном хоре?» – поставил меня в тупик. Я задумался, даже немного испугался. Что такое пение в хоре, студент музыкального лицея, я то есть, не представлял на тот момент. Но поразмыслил и решил рискнуть. Меня прослушали, по голосу подошел. Первая репетиция была перед Пасхой в тринадцатом году. После неё я стал певчим хора минского Свято-Троицкого храма.

Виталий по благословению настоятеля Свято-Троицкого храма протоиерея Владимира Коновальчика в 2010 году собрал певческий коллектив. Буквально через несколько месяцев хор стал праздничным. А спустя три года Виталия Соболевского назначили регентом будничного хора Свято-Духова кафедрального собора. Хор назвали «молодежным». А у регента и многих певчих началась «двойная» жизнь.

— Помню, поём пасхальную всенощную в Свято-Троицком храме, несколько часов гуляем – и в собор на троллейбусе на раннюю литургию к семи утра, – доставая из памяти воспоминания пятилетней давности, к разговору подключается певчая Марина Куст. — Было нелегко.

В церковном хоре Марина – альт. За стенами собора у неё, как и у большинства коллег, есть другие места работ. Именно места, поскольку у Марины их три: «Национальный академический концертный оркестр Беларуси», Академия музыки, колледж искусств. Но церковный хор для Марины и остальных хористов — это больше чем работа, это, как водится, уже вторая семья. К слову, все подчеркивают, что говорят теплые слова о коллективе без лести и преувеличения. У каждого своя история прихода в хор. Но есть то, что объединяет всех.

— Я люблю честных людей, ценю преданность, — Виталий отвечает на вопрос про важное в создании команды, — и, конечно, самое главное – любовь к делу и профессионализм. Причём если человек окончил Академию музыки, но не горит, это не наш человек. Ведь к архиерейскому хору требования повышенные. Это первый хор Белорусского Экзархата. Мы встречаем все визиты Патриарха, первых государственных лиц. Все прямые трансляции с праздничных богослужений тоже ведутся из кафедрального собора. Как бы здесь ни было – маленькая зарплата, холодно-жарко, пришли – давайте работать вместе. Когда мы стали архиерейским хором, кто-то не выдержал планку. Представьте, какая у нас богатая библиотека партитур: только херувимских сто тридцать штук! И никто не знает, какую из них выберет сегодня регент. — Виталий улыбается.

— Это постоянно интрига, – подхватывает кто-то из певчих.

 КАК В ХОРЕ НАХОДЯТ СЕМЬЮ 

Виталий Соболевский теперь смело говорит, что костяк коллектива сформировался. У них, как у Дюма – один за всех, и все за одного. Правда, «мушкетеров-певчих» тридцать вместо трех.

В 2014-м году по благословению митрополита Павла хор Соболевского стал архиерейским. Тогда молодежный коллектив шагнул профессионально на новую ступень.

— Мой хор до этого пел только в будние дни в соборе, – вспоминает Виталий. – Было это пятнадцатого февраля. Мне говорят, что на Сретение мы поём всенощное бдение и позднюю Литургию со встречей. У меня вообще паника, хотя после Патриаршей Литургии, посвященной 1025-летию Крещения Руси, уже было не так и боязно.

Что же так напугало молодого регента тогда, в июле 2013-го? В тот день во время патриаршего богослужения на Минском Замчище собралось более 50 тысяч паломников и делегации 15 поместных церквей. Сводным хором доверили управлять Виталию Соболевскому. Для него это был первый подобный опыт.

— Для меня тоже, – отзывается Владислав. — Это запомнилось на всю жизнь! Столько людей! Солнце жарило нестерпимо — двадцать девять градусов. Единственное наше прикрытие – папки с нотами.

— Смотрю на Владислава, думаю, упадёт, не выстоит, — продолжает Виталий. — Он же совсем ещё тогда ребёнок был – семнадцать лет.

Но выстояли все. Кстати, тогда Виталий сделал для себя пометку: у юного хориста неплохой потенциал. И когда спустя некоторое время перед регентом возник вопрос, каким будет архиерейский хор, Виталий сразу взял Владислава в команду. Друзья и коллеги Соболевского – состоявшиеся музыканты – тогда скептически отнеслись к кандидатуре юного певчего. Мол, не потянет. «А знаете ли вы, что он был в сводном хоре?» — руководитель бил козырем.

Впрочем, регент и сам не скрывает, что по поводу Владислава Витушко, теперь опытного тенора, когда-то были сомнения.

— Влада я услышал в хоре ещё в лицее, — говорит Виталий.

—То есть заметили его первым все-таки вы? — уточняю.

— Да, уже потом попросил своего певчего связаться с Владом и пригласить на спевку. Как сейчас помню, выхожу из перехода, а Влад стоит такой, знаете, худенький, маленький. Сразу мысль: и что ж у него получится? Ладно, думаю, попробуем. А на спевке в тот день мы репетировали канон Пасхи. Представляете, какой темп! Смотрю на Влада и понимаю, ничего он не успевает, но под одного работу не подстроишь. Петь особо не тяжело было, но я понимаю, что ни звука, ни голоса Владик не даёт. Ладно, думаю, поверим… А мой новый хорист просто берёт и не приходит на Пасху.

— Заболел, — поясняет Владислав.

— А я подумал, испугался — не вернётся. А он через две недели позвонил, и потом уже, как многие, тоже пел на два храма – и в соборе, и Свято-Троицком.

Спустя время Виталий Соболевский понял, что обрёл не только хорошего солиста, но близкого друга. Сегодня говорит, что с Владиславом они как близнецы.

— Дружба испытана проблемами? – интересуюсь.

— Не в бровь, а в глаз, — смеются оба.

Недолгая пауза.

— С этим человеком прошли огонь, воду и медные трубы, однозначно, — уверяет Виталий, и вспоминает случай, когда выгнал с богослужения опоздавшего друга. — Если бы выгнал просто руководитель, не было бы так обидно. А здесь ещё ситуация такая: маршрутка застряла в пробке, Влад бежал изо всех сил. А я уже был злой: пасхальный период, ответственная служба, и ещё отцы раньше начали. Поэтому так и сказал ему, когда тот влетел: «Молодой человек, сегодня в ваших услугах я не нуждаюсь».

Правда, как только служба закончилась, Виталий обиженному позвонил первый. Регент отходчивый: злится минуту, от силы две. Тем более что помнит, как однажды сам опоздал на богослужение. Виталий тогда учился на четвертом курсе и регентовал:

— Жили в общаге, мой товарищ просыпается и видит, что я ещё сплю, а на часах – без пяти минут семь. Тихо зовёт по имени и говорит: «Ты знаешь, сколько времени? Шесть пятьдесят пять!» А я спокойно: «И что будет?» Потом, правда, подскочил, такси вызвал, приехал к Херувимской. Стыдно было…

Историй у хористов много. Регент рассказывает ещё:

— Владик, расскажи, как тебя в другой храм петь звали.

— Было дело, – певчий неохотно. – К тому моменту я пел в хоре у Виталия месяца два. Из любопытства пришёл на репетицию, мне предложили попеть в партии первых теноров. Регент попросил спеть одну службу. Спел и понял – голос пропал. Мама тогда дала совет: «Раз начал в одном хоре, продолжай, поучись, некрасиво перебегать». За это я ей и благодарен. Да и сам, если честно, успел полюбить этот хор.

— А Виталий строгий руководитель? – интересуюсь у Владислава.

— Считаю, что любой руководитель должен быть строгим.

— Выкрутился, – смеется Виталий. – У тебя про меня спрашивают!

— А я и намекаю, – улыбается хорист.

Виталий Соболевский тоже уверен, что хор давно стал одной семьей: вместе радуются успехам друг друга, вместе переживают неудачи.

— Сегодня станет известно, прошёл ли Владислав во второй тур четвёртого Минского Международного рождественского конкурса вокалистов, – говорит Виталий. – Волнуется. Так вместе с ним и я волнуюсь!

Впрочем, болеют всем хором.

— А как иначе? Мы ж семья, хор — наш дом родной, – говорит хрупкая девушка с трогательной улыбкой.

Это Дарья Могилёвцева. В хоре она – сопрано. В жизни главным образом – мать маленького Арсения. Дарья пришла в хор некрещеная, но крестилась уже через полгода.

— Были церковные правила, с которыми я не соглашалась, поэтому откладывала крещение, но когда оказалась в хоре, увидела этот светлый коллектив, и все сомнения отпали, — говорит певчая. — Сюда приходишь не как на работу, а как в семью. Я пою с трех лет и не представляю свою жизнь без хора в принципе, а теперь конкретно без этого хора. Здесь я уже четыре года. Когда уходила в декрет, мои коллеги думали, что вернусь не скоро. А я пообещала, что через месяц после родов приду опять.

И пришла. Причём даже раньше, и не одна, а с сыном Арсением. На девятом месяце беременности Дарья на Пасху была в строю. Родила и снова оказалась в числе хористов. Кстати, Виталий Соболевский стал крестным Арсения.

Пока Дарья рассказывает, в комнате становится на одного человека больше. Теперь нашему разговору аккомпанирует кофемашина. Бариста, он же певчий Павел Пенязь, обещает сварить вкусный кофе. Павел человек новый, но признаётся, что счастлив был попасть в этот хор.

— Я давно в хоровом деле, но Виталий до сих пор меня удивляет в плане профессиональном, оказывается, мне ещё многому нужно учиться, – говорит Павел, ловко управляясь с кофе. – И взаимопомощь, которая есть в коллективе, дорого стоит. К примеру, стоишь не выспавшийся, а Виталик сам кофе может принести, потому что видит, что ты никакой. А ещё хор умеет собираться в важные моменты: все готовы выложиться не на сто процентов (это не обсуждается!) — на триста! И не важно, что после концерта мы иной раз готовы умереть.

Конечно, у хоровой семьи есть жизнь и за стенами собора. Есть и традиции. К примеру, собираться в начале декабря на дне рождения руководителя. А если впереди совместная поездка, допустим, на конкурс, регент вместе с Владиславом целый вечер готовят фирменные бутерброды. Голодных не остаётся.

 «ЭТО ДЛЯ МЕНЯ КИСЛОРОД» 

— А что обо мне говорить? — регент спрашивает то ли у меня, то ли у себя самого. — Родился в деревне Брестской области. Мама – бухгалтер, папа был водителем. Разница со старшим братом у нас семнадцать лет. Когда мама мной забеременела, ей сказали: «У вас проблемы, надо делать аборт». Она в свои тридцать девять не согласилась на это. Тогда врачи решили напугать её ещё больше: «У вас родится даун — поздние роды». «Будем воспитывать», — мама сказала. А здесь рождается абсолютно здоровый ребёнок…

В шесть лет Виталик начал читать. Занимался и в музыкальной школе, и в театральной студии.

— Практически все думали, что у меня актёрское будущее, — говорит сейчас, — но отец хотел, чтобы я стал врачом. Я тоже больше всего склонялся к этой профессии. Но за два года до поступления – как отрезало. У отца случился инфаркт. Не спасли. Папа умер в больнице.

Сейчас, оглядываясь назад, Виталий понимает, что всё было не просто так. Эпизодов, когда было ощущение, что Бог вёл будущего регента особым путем, было немало.

Вот ещё один.

Как-то учитель белорусского языка Нина Павловна Михалюк увидела в «Настаўніцкай газеце» объявление о конкурсе рефератов и сочинений. Поучаствовать в нём предложила и своему ученику Виталию. На выбор давалось восемь тем. Виталий решил рассказать о своем храме, который очень любил. Тема оказалась выигрышной, исполнение – талантливым. А Виталий – в числе победителей. Он поехал в столицу за грамотой, которую, кстати, вручал митрополит Филарет. Тогда впервые будущий регент познакомился с Институтом теологии БГУ. Вскоре он вернулся туда, только уже как студент. Получил образование теолога-религиоведа, культуролога. Параллельно окончил Духовное училище.

— У меня воцерковлённая семья, – Соболевский предвосхищает вопрос. — В церковь привели мама с бабушкой. Уже в семь лет я пономарил. Кстати, музыкальные способности первый разглядел во мне настоятель нашего храма отец Вадим Литвинюк. Он и поручил мне почётную миссию – в этом деревенском приходе создать хор.

Будучи подростком, Виталий руководил детским коллективом, а позже певчими постарше – бабушками. Митрополичий хор у Виталия шестой. «Есть с чем сравнивать», – шутит. Кстати, регента часто сравнивают с хоровым дирижёром, профессором Белорусской государственной академии музыки Виктором Ровдо. Соболевский вот рассказывает:

— На конкурсе в Польше ко мне подошли и спросили: «А вы, случайно, не ученик Ровдо? Звучания ваших хоров очень похожи». К сожалению, этого человека я не знал, он ушёл из жизни в год моего поступления в институт. Многие профессионалы, в том числе члены жюри разных конкурсов, когда узнают, что я не оканчивал консерваторию, не то что удивляются, просто не верят в это.

Сегодня Виталий спокойно говорит о том, что личной жизни у него просто нет – есть только жизнь хора. «Наташа заболела», «У Влада конкурс» – для регента чужих проблем не бывает.

— За пять лет, пока регентую в соборе, я впервые только в прошлом году ушёл в отпуск на десять дней. И что вы думаете? Я плакал! Не хотел так надолго оставлять хор.

Работа в школе, в банке – даже у такого профессионала, как Виталий Соболевский, не было прямого пути на клирос. И регент считает, что это время было пыткой. Казалось бы: что горевать – размеренный график; но жизнь клерка не для творческого человека. Даже сейчас, когда большая нагрузка, много бессонных ночей Виталий проводит, снимая ноты по слуху, и абсолютно счастлив.

— Виталий, а богословское образование не зовет стать священником? — любопытствую дальше.

— Однозначное – нет. Моё призвание – клирос, — отрезает. — Это мой кислород – без этого просто не проживу.

— Виталий фанатично отдан любимому делу, не смотрит на возраст, для него в первую очередь важны профессиональные качества певчих, – подключается к разговору певчая Наталья Языкович.

Она поёт в соборе с 1997 года и одна из тех немногих, кто остался из состава прошлого архиерейского хора.

— Помню, как впервые увидела Виталия. Обычный парень, просто стоял на клиросе и с упоением слушал, как поёт хор. Тогда я и предположить не могла, что этот молодой человек станет моим руководителем. Виталий заслуживает большого уважения: он и человек хороший, и профессионал, и свой в доску.


 

 БЫТЬ НЕМНОГО РЕЖИССЁРОМ 

Талант – это дар Божий или крест? Ответ, как считает Виталий Соболевский, прост: талант – это дар, но чтобы развить его, нужно быть готовым нести тяжелый крест.

— У нас прихожане часто спрашивают: как вы так поёте, что мы плачем? — делится Виталий.

— И как? — спрашиваю.

— Надо чувствовать. Петь от сердца. Если музыка идёт от сердца, то и звучит хорошо. А для этого надо искренне любить свою работу, даже не работу – служение.

— Значит, церковное пение имеет право быть эмоциональным?

— Я вообще не признаю монотонного пения. Знаменное поётся в монастыре. У нас уровень другой – кафедрального собора. Здесь, когда поёшь, иногда и сам покрываешься мурашками, – признаётся Виталий и переносит нас в один из Страстных Четвергов, когда Владислав Витушко пел своё первое соло. — Рыдали все: это было настолько красиво… В храме свет выключен, лампы подсвечивают только на хорах, в руках у прихожан зажжённые свечи. Только голос Влада умолкает и, кажется, все, кто стоит внизу, смотрят в нашу сторону. Наверное, это был промысел Божий, чтобы понять, что хор состоялся. Самое парадоксальное, что когда на концертах мы снимаем хорошей видеокамерой, качественной записи часто мешают посторонние звуки, а здесь чтец снимал обычным мобильным телефоном – и голос звучит просто изумительно!

Ещё митрополичий хор умеет спеть так, что, кажется, ещё немного, и метель ворвется в зал. В этом смогли убедиться те, кто в юбилейный вечер христианского образовательного центра имени святых Мефодия и Кирилла были в филармонии, где хор исполнил песню Константина Меладзе «Опять метель». Зал в восторге, хористы тоже. «До мурашек», – после концерта делились впечатлениями зрители.

— Но церковный хор, по сути, пел попсу… — осторожно думаю вслух.

— И ничего плохого в этом не вижу, песня сама по себе красивая, популярная. Посмотрели – на «ютубе» набирает много просмотров. Почему бы её не исполнить? И мы выиграли с этой песней, – отвечает Виталий. – Когда у меня возмущённо спрашивают, как церковный хор может петь такое, отвечаю: очень просто! Уровень нашего хора позволяет исполнять все – от «Господи, помилуй» до подобных композиций.

— Тогда, может, всё-таки и сама церковная музыка меняется?

— Если судить по нашему хору, то нет. Сейчас много композиторов пишут духовные песни, но я всегда говорю, что нужно иметь сито и фильтровать то, что мы исполняем. Наверно, нужно прожить жизнь, спеть полностью церковный годичный круг, и мы всё равно не перепоём то, что когда-то заложили великие композиторы – Павел Чесноков, Александр Кастальский, Александр Архангельский. Да, мы внедряем новые партитуры, но у хора остаётся классическое синодальное звучание. Уже написано много музыки для профессиональных хоров, и мы продолжаем повышать наш уровень. Хотя и от нынешних композиторов не отказываемся. Если видим, что произведение нравится людям, то почему бы его и не исполнить. Любое произведение имеет право на существование. И что такое церковное пение? Это богословие в звуках, и самое главное – донести это, чтобы сердца прихожан были в молитве.

Интересно, а меняет ли хор внутренний мир самих певчих? Хористы сходятся во мнении – меняет музыка, которую они исполняют. «Петь так, чтобы приносить людям радость», – у них общая задача. Певчие говорят, что не раз убеждались в том, что если поешь душевно, зацепил зрителя, то энергия, которую послал, обязательно вернётся. За примером далеко ходить не нужно. Виталий тут же на украинском поёт «Мамину косу». Смолкает и резюмирует: «Если она звучит в зале, плачут все – и солисты, и зрители».

Духовная музыка, народная в обработке, шлягеры разных лет – репертуар хора большой и разнообразный. Нотная библиотека едва ли умещается в трех шкафах. Кстати, у хора есть YouTube-канал.

— Регент должен быть в постоянном поиске, — считает Виталий Соболевский. – Сейчас покажу, что мы взяли в работу. Вот новые антифоны: «Ой, то не вечер, то не вечер». Сделали оригинальную обработку песен «Старый клён», «Одинокая гармонь»... Важно выбрать правильный репертуар и дать его нужному исполнителю. Дирижёр – это немного режиссёр. Он чувствует публику, которая сидит в зале, и в зависимости от этого строит программу. А вообще у регента задач много. Никто не отменял и хормейстерскую работу, и организационную, и даже иногда психологическую: дать совет, пожалеть, поругать.

И вот Виталий снова регент, у которого всё под контролем. «Ещё пару минут – и пора бежать: начинается богослужение», – предупреждает он засидевшуюся меня. Певчие – на местах. Они снова заняты любимым делом. «Пойте Богу нашему, пойте!» – у каждого на аналое перед глазами слова псалмопевца Давида. Ещё одна хитрость молодого, но мудрого регента. Отвлечешься, унесёшься мыслями. И вдруг – как током: важное напоминание возвращает в реальность.