Текст:
Однажды в Тбилиси на высоте шестьдесят два метров над землёй я услышала фразу, которая стала для меня судьбоносной. «Своя воля губительна для человека» – в узкой кабинке колеса обозрения отец Вячеслав вдруг её произнёс. Почему должно было пройти двадцать пять лет жизни, чтобы я смогла наконец принять этот смысл? Увидеть в нём не слепое следование библейской заповеди, а откровение, от которого не хочется бежать. Понять, что значит «Найдёте покой душам вашим, ибо иго Мое благо и бремя Мое легко есть».
Это одно из тех интервью, которые случаются в нужное время, заканчиваются лучше, чем начинаются, и за пределами которых остаётся больше, чем заключено в пределах. А ещё в таких текстах, надеюсь, есть три хорошие составляющие: полезно читателю, полезно герою, полезно автору. Вы читаете очень неправильное интервью. Но читайте: привлечь автора к ответственности можно всегда.
В 17 Инна слушала «Продиджи» с «Нирваной» и красила ногти, соответственно, чёрным. Мамин длинный плащ, кеды зимой и, конечно, глаза, оформленные в лучших традициях электропанка. Впрочем, это не был стиль, совсем уж определённый музыкой, скорее Инна говорила: «Я другая». Но вот какая именно, узнала, только заглянув однажды в православный храм. Инна стала регентом. Сейчас ей 37, она жена священника и мать пятерых детей. Но, оказалось, остаться регентом сложнее, чем им стать. Инна рассказывает, как выбор дела по душе со временем может превратиться в лотерею.
Есть одна пошлость, которая наскучила, думаю, даже своим адептам – фраза «я не смотрю телевизор». И дело даже не в том, смотрю я его или нет, и уж вообще не в том, что в телеке всё врут, потому как врут не только в телеке. Дело в человеке, который по какой-то причине решает, что этим надо бравировать.
В 2001-м году клирос храма в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в Мостах внезапно начал сужаться. Оказаться на хорах становилось с каждым днём всё сложнее, но никто этому не удивлялся. Певчие учились просачиваться между другими певчими, находить в тесноте своё место и благополучно следить за ходом богослужения и регентовыми быстрыми руками. Собственно, клирос как клирос – даже гораздо больше многих других, волшебство же заключается в том, что в Мостах люди отчего-то массово захотели петь хором. Почему у них произошло то, о чём в других храмах боятся и мечтать?
Хор храма в честь Собора Всех Белорусских Святых – лучший в Гродно. И нечего лукавить, что «один из». Как только закончился шестнадцатый «Коложский Благовест», регент хора Наталья Гапличник стала новым директором гродненского фестиваля. Поговорили с Натальей о деле, и, в основном, о ней самой, чтобы понять, по каким законам будет жить важнейшее событие февраля.
Однажды после поэтического вечера, который организовывал отец Павел, мы с коллегой задержались, чтобы убрать остатки фуршета и что-то обсудить. Возились с креслами, разглагольствовали про литературную Беларусь, стихи монаха Иоанна и чьи-то ещё. Отец Павел тоже. А потом вдруг застыл, задумался, посмотрел на редкие блюда на фуршетном столе и стал делать из них себе бутерброд. «Вы даруйце, што я ем, бо яшчэ невядома, што там дома будзе», – говорит. Картинка «ужина» главы многодетного семейства просто выглядела мило, но, похоже, она была частью важной личной стратегии.
От радости или от горя люди чаще приходят в храм? К сожалению, нет статистики, которая отражала бы ответ. Если она появится, интересно, где в ней «обрящуся аз»?
Готова стать юбилейным десятимиллионным человеком, который восхищается тропарём Рождества. Возможно, вскоре я искушусь каким-нибудь более сложным, тонким и тихим творением вроде стихиры инокини Кассии, но это будет не сегодня.